Как же быстро всё пролетает. Мимо, как фанера над Paris. Конечно, рано говорить, что лето прям ушло-ушло – но всё же. Мама уехала и забрала тепло. Вчера пролетая по Гороховой ловил воздушные порывы, вдыхал дыхание Канала и Мойки.
Ошалело пытаюсь впихнуть работу, уборку, хозяйство, отдых, общение и творчество в каждый свой день, как вещи в чемодан за час до вылета.
Суббота. С утра дождик. Посидели с Кириллом в Вольчеке. Сижу в кофейне, бариста Иван поставил что-то роцковое. Но оно олдскульное, а потому не бесит.
График пошёл нафиг, но я неукоснительно пойожил под одувания ветерком. Кайф. Холод меня бодрит.
Были поездки в Карелию, Кроншдадт, поход в Мариинку, кафешки и рестораны, прогулки и разговоры. Мы порисовали с Ильёй общую картинку, душевно поджемили с Кириллом на Елагином. И хотим ещё.
Передать всё не получится. Нужно присутствовать рядом. Нужно чувствовать.
Инсайт: раскрытие грудной клетки и сердечной чакры.
Жизнь в одиночестве ожесточает.
Морально ещё не готов к Питерской осени/зиме. Только совместный движ, творчество и музыка спасут.
Ошалело пытаюсь впихнуть работу, уборку, хозяйство, отдых, общение и творчество в каждый свой день, как вещи в чемодан за час до вылета.
Суббота. С утра дождик. Посидели с Кириллом в Вольчеке. Сижу в кофейне, бариста Иван поставил что-то роцковое. Но оно олдскульное, а потому не бесит.
График пошёл нафиг, но я неукоснительно пойожил под одувания ветерком. Кайф. Холод меня бодрит.
Были поездки в Карелию, Кроншдадт, поход в Мариинку, кафешки и рестораны, прогулки и разговоры. Мы порисовали с Ильёй общую картинку, душевно поджемили с Кириллом на Елагином. И хотим ещё.
Передать всё не получится. Нужно присутствовать рядом. Нужно чувствовать.
Инсайт: раскрытие грудной клетки и сердечной чакры.
Жизнь в одиночестве ожесточает.
Морально ещё не готов к Питерской осени/зиме. Только совместный движ, творчество и музыка спасут.
